Первые полёты Ту-22 у моряков - Ульянов Михаил Владимирович

На 20 февраля 1964 года был намечен ввод в строй разведывательного полка в городе Саки. 27 самолётов Ту-22 доработаны и готовы послужить Советскому Союзу. 19 февраля в Саки прилетели все участники реанимационного процесса. Из Казани прилетели заместитель главного инженера, главный военпред, главный контролёр. От фирмы прилетел Э.В. Елян с командой. Эдуард Ваганович в такие поездки почти всегда брал меня, и я подобрал команду.

Утром из Севастополя прилетели командующий ВВС ЧФ Мироненко, главный инженер ВВС ЧФ Ерамышев, заместитель командующего ВВС ЧФ по лётной подготовке Кузнецов.

Полковник Кузнецов (Александр Михайлович) — бывший командир полка самолётов Ту-22, базировавшегося на аэродроме «Чкаловский» под Калининградом. Кузнецов много летал на Ту-22, но в полку произошло несчастье. Механик при гонке двигателей случайно отключил стояночный тормоз, машина перепрыгнула через колодки, покатилась по стоянке и врезалась в другие самолёты. Люди не пострадали, но четыре самолёта сгорели. В числе виновных оказался командир полка, его отстранили от командования полком и перевели в инспекцию ВВС ЧФ.

Описание того происшествия в Калининграде приведено ЗДЕСЬ.

Первым решили облетать Ту-22У. В переднюю кабину сел Елян, в кабину инструктора — Кузнецов; штурман — наш Николай Иванович Толмачёв. Полёт прошел хорошо, Елян подписал акт о допуске самолёта к нормальной эксплуатации и подписал допуск Кузнецову к инструкторским полётам. Далее, по сценарию, Елян должен облетать Ту-22Р, а Кузнецов на Ту-22У должен выпустить заместителя командира полка Тарасенко. В нашей команде был инженер по эксплуатации Борис Павлович Лопатников. Когда- то Борис Павлович служил на Сахалине, был механиком в полку, где лётчиком был Тарасенко, и в Саках они встретились совершенно неожиданно.

Елян собирается вылетать на самолёте Ту-22Р; в экипаже штурман Н.И. Толмачёв, оператор Б.И. Кутаков; провожают самолёт военный техник и Лопатников. Подготовка к запуску явно затянулась. Залезаю в кабину: что случилось? Оказалось, не включается автомат центровки.

Попросил принести тарировочные графики топливомеров. Посмотрел поправки, они сложились в одну сторону: поправки передних баков — минусовые, поправки задних баков — плюсовые. Центровки, подсчитанные автоматом, выходили из диапазона работы автомата, и он не включался. Наш главный аэродинамик Пётр Михайлович Лещинский подарил мне самодельную счётную линейку для расчёта центровки. Я прикинул центровку и велел дозаправить во второй бак 800 литров.

Техник отказался заправлять без указания инженера полка. Инженер полка выслушал наши доводы, но принять решение без доклада Ерамышеву отказался. Генерал долго слушал наши объяснения, залез в кабину, переговорил с Еляном. Вылез Иван Григорьевич из кабины явно удовлетворённый общением. И у Ерамышева, и у Еляна были армянские корни. Очевидно, что взаимное общение им доставляло удовольствие. Ерамышев показал на меня инженеру полка и сказал: делай, как он скажет.

Пока шли переговоры, на стоянке собралось много офицеров и у меня получились показательные выступления. Написал служебную записку с указанием, сколько топлива добавить в бак No 2, чтобы включился автомат центровки, и какая фактически будет центровка самолёта. Показательные выступления удались, автомат центровки включился при заправке во второй бак 750 литров. Проверил фактическую центровку по обжатию передней ноги и сообщил командиру, что можно лететь.

Следом за Еляном на Ту-22У взлетел Тарасенко с инструктором Кузнецовым. В полёте Елян обнаружил явное занижение скорости на приборах, он перешел на аварийную статическую систему, и стрелки встали на место. После посадки быстро определили неисправность. На самолётах устанавливали так называемые статические плиты, на плитах четыре приёмника статического давления, устанавливались плиты на герметик. В полёте герметик потёк и закупорил статику. Казанцы быстро устранили дефект, и на этом самолёте Тарасенко выполнил самостоятельный полёт.

В Доме офицеров провели разбор полётов. Мироненко поблагодарил всех за работу и вручил Тарасенко новейшую кожаную лётную куртку. Военпред Казанского завода торжественно поклялся провести тотальную перепроверку доработок, вызвать ленинградцев, авторов системы измерения топлива, для перенастройки системы.

Нам тоже досталась благодарность, особое покушение — на центровочную линейку «имени Петра Лещинского». Сделать такую линейку серийной нельзя, на ней секретная информация. По просьбе военных сделали подобную линейку в индексах, и завод приложил её к каждому самолёту. Далее встреча в лётной столовой, столовая на первом этаже, на втором — гостиница.

В гостинице меня ждал персональный подарок за блестяще проведённый мастер-класс. Технические службы преподнесли бутылку «шулюмки», у военных она называлась «шпага». Подарок оригинален, бутылка двадцатилитровая. Так уж случилось, бутылка эта, с подачи Еляна, стала главным действующим лицом торжественного ужина.

С опозданием на бал пришёл замполит, рассказал, что от милиции города получил срочное сообщение. Нетрезвый гражданин, называющий себя каким-то туполевцем, выполняющим важное правительственное задание, справлял малую нужду под окном начальника милиции города Саки; на замечания не реагировал и прекратил не потому, что осознал, а потому, что иссяк. За что был задержан и помещён в вытрезвитель.

Пришлось замполиту ехать выкупать арестанта. Арестантом оказался наш специалист по средствам спасения и парашютным системам. После бала были танцы в Доме офицеров и, как следствие головокружения от вальсов, замена завтрашних полётов на торжественное построение. На построении 22 февраля нас ещё раз поблагодарили, вручили грамоты тем, кто заслужил, и отвезли на поезд Евпатория — Москва. Елян уехал на Кавказ, в санаторий.

Калининград

Расскажу ещё об одной подобной поездке. Летом Еляна направляют с авторским надзором в полк морской авиации на аэродром Чкаловский, расположенный рядом с городом Калининградом. Елян берёт, догадываетесь, кого... И мы в Калининграде. В день прилёта провели занятия, вопросов было очень много. Вечером устроили экскурсию по городу, посетили могилу великого философа Канта. На надгробии, со всей широтой русской души, мелом накарябано «Мануил Кант».

Рано утром Ваганыч выгнал нас на пробежку, а затем, на глазах изумлённого гарнизона, встал на голову и отстоял положенное время. Затем мы переоделись и пошли на работу. Отлетали по установившейся программе, без замечаний, и к вечеру улетели в Москву.

Много лет спустя полковнику, Герою Советского Союза, Заслуженному лётчику- испытателю, ведущему лётчику-испытателю Ту-144 Эдуарду Вагановичу Еляну поручили подготовить трассу для полётов Ту-144Д по маршруту Москва — Хабаровск. Полёт должен был выполняться по ортодромии. Ортодромия — прямая между двумя пунктами на глобусе. Ортодромия Москва — Хабаровск короче и проходит значительно севернее существующей трассы.

Для её использования необходимо выбрать запасные аэродромы, проверить их пригодность для приёма Ту-144 в случае аварийных ситуаций. Облёты аэродромов выполняли на Ту-154 No 85032, где я был ведущим инженером и начальником испытательной бригады. Прилетели мы во Владивосток, в аэропорт Кневичи.

Идём с Еляном по стоянкам, останавливается машина, выходит полковник, здоровается с нами: «Я командир дивизии в Кневичах, очень хорошо Вас знаю, однажды вы помогли мне стать настоящим лётчиком и командиром, хочу Вас поблагодарить и приглашаю всю Вашу команду к нам в гости, в баню, назовите только удобное время».

В назначенное время пришел автобус, и нас отвезли в сопки, одетые в яркий красно-жёлтый осенний наряд. Процесс омовения организовали великолепно, после бани не грех и принять на грудь, закуски — обалденные.

В разговоре комдив рассказал свою историю. Старшим лейтенантом его прислали в Калининград летать на Ту-22. Настроения в полку были плохие, самолёт сложный, многоаварийный. Были отказы лётчиков летать на этом типе.

Из Москвы поднимать боевой дух приехали «лекторы». По слухам, один, небольшого роста — полковник, лётчик-испытатель, второй, высокий — какой-то ведущий инженер по испытаниям; опять же по слухам, были эти «лекторы» в Саках, такое показали, полк до сих пор успокоиться не может.

После занятий появилось доверие к самолёту и желание его освоить. На следующий день с утра весь гарнизон, вместо предстоящих полётов, обсуждал странное явление. Якобы полковник около гостиницы стоит на голове, а длинный от него веткой комаров отгоняет.

После мастерски проведенной предполётной подготовки, полётов и разбора полётов, у старшего лейтенанта не осталось сомнений в качествах Ту-22. Со временем старший лейтенант стал командиром полка, и вот теперь он командир дивизии в Кневичах. Неожиданно на стоянке своего аэродрома он встретил нас.

Посиделки закончились торжественным одеванием нас в тельняшки, мне подобрать тельник по размеру сразу не смогли и прислали его домой позже.

Печатается по книге М.В.Ульянова:

Меню