Кетько  Сергей Михайлович

ШК Ту-22Р

Военный штурман 1-го класса

Зам ком АЭ по ПЧ 30 одрап

Подполковник

    

Вспоминает Сергей Борисович Бутковский

В 1974-м мы (Бутковский и Кетько) вместе (точнее — одновременно) перешли на ТУ-22 в Саки… Там я начал летать на ТУ-22 командиром корабля, а он с Гребешковым (КК) стал летать штурманом корабля… 

Но вскоре ему предложили должность замполита АЭ и он, не видя особой перспективы в штурманском плане, согласился и с тех пор (с 1976-го года) он полностью оставил штурманское дело и стал политработником… 

Теперь о катастрофе. Сергей (Кетько) верно говорит, что он работал авиамехаником до поступления в училище имел свидетельство, но мне удивительны его слова, что он очень сомневается в возможности утери технической отвёртки на самолёте… 

А между тем, эта история (с утерей отвёртки в самолёте механиком) длилась пол-года, её искали многочисленные комиссии от самых нижних — отрядных, эскадрильских, полковых и далее до комиссии Зам Командующего ВВС ЧФ по ИАС… 

Самолёт-то большой, 42.7 метра длинной… И поэтому никто её (отвёртку) не нашёл. В итоге решили, что отвёртки в самолёте нет и механик потерял её где-то в поле за самолётом (ну не помнит человек, где её утерял)… 

Так и доложили Зам. Командующего ВВС ЧФ по ИАС генералу (ФИО сейчас не помню, что-то вроде Новикова) и он дал письменное разрешение — самолёту летать снова… 

Но сразу, после катастрофы, после стаскивания сгоревших останков самолёта (бортовой № 56), в отсеке «Ветер» (хвостовая часть самолёта) прямо на стрингере, возле тяги управления стабилизатором, эту отвёртку нашли! 

Как замполита я понимаю Кетько, — он озвучивает сделанное комиссией заключение о причинах катастрофы. Но, когда отправляли в НИИРАТ все агрегаты управления этого самолёта, то туда отправили их все до одного, а про отвёртку — ни звука, её как бы не было и её не отправили в НИИРАТ на исследования!

А между тем, она бы многое «рассказала»… Дело в том, что она лежала на стрингере (а он имеет «полочку» и поэтому она лежала там, как в «колыбельке» между обшивкой, которую подкреплял стрингер и полочкой стрингера, и не могла никуда деться, а могла только двигаться (ездить) вперёд назад под действием перегрузок на разгоне и торможении (при наличии ещё и вибраций).

Совсем рядом (буквально 4 — 5 см) параллельно с этим стрингером проходили тяги управления стабилизатором, состоящие из 2-х — 3-х метровых дюралевых труб, которые состыковывались между собой во многих местах.

И вот случилась такая ситуация, когда Сапронов подошёл к ВПП чуть выше, что очень хорошо было видно по фильму (на ТУ-22 каждый взлёт и посадка снимались на кинокамеру). Кстати, это было вполне нормальное, рабочее отклонение, которое легко убирается путём очень небольшой отдачи штурвала от себя.

И было видно, что Сапронов чуть подснизил самолёт этой самой легкой отдачей штурвала от себя (об этом же говорил и Кетько) и эта отвёртка чуть подвсплыла из-за небольшой отрицательной перегрузки и, когда он начал брать штурвал на себя, она уткнулась одним концом в ближайший стык тяг управления стабилизатором (которые двигает лётчик только своими усилиями) и ближайшим шпангоутом (их много) и дальше лётчик уже ничего не мог сделать со стальной мощной технической отвёрткой, вставшей в упор... 

И докладывать об этом прямо на посадке у него было ни времени, ни возможности, всё решали секунды... Именно поэтому штурвал встал в положении — 8 (минус 8) град и стабилизатор остановился точно в этом положении (это было снято в данных МСПР (в народе — «чёрный ящик»).

 И поэтому рассуждения Кетько о том, что якобы сработал ОС-1 (ограничитель скорости перемещения штурвала),  который не дал взять штурвал на себя — не состоятельные.., т.к. ОС-1 действительно ограничивает резкое взятие штурвала, но конструктивно так устроен, что он не останавливает его движение полностью… 

А медицинское заключение говорило, что лётчик был жив до удара самолёта о землю… Также не состоятельно заявление Кетько (собственно взятое из заключения комиссии) об ошибке техники пилотирования лётчика, выразившейся в высоком подходе, который трудно было исправить..!?

Сапронов — был не просто лётчик 1-го класса, он был одним из опытнейших лётчиков 30–го ОДРАП, он подготовил много молодых лётчиков и не мог допустить грубой ошибки (а чуть несколько высокое выравнивание — это рабочее отклонение, которое легко исправляется) и если он был жив до удара, то он бы не сидел неподвижно, видя угрозу удара самолёта без выравнивания о землю (для ТУ-22 это — катастрофа), он бы управлял штурвалом до удара.., но всего этого не было.

Значит,  или лётчик уже был неживой (а доказано, что он был жив), или что-то не дало ему брать штурвал на себя при реальной угрозе катастрофы… 

Остаётся только одно — он не мог брать штурвал и поэтому остановились и штурвал и стабилизатор в одном и том же положении. И тогда неотправка этой злосчастной отвёртки в НИИРАТ на исследования имела только одну цель — скрыть истинную причину катастрофы (что она уткнулась в стык тяг управления и в шпангоут).., ведь в НИИРАТ под микроскопом легко нашли бы следы дюралюминия на отвёртке от стыка тяг и шпангоута… 

Но тогда Зам Командующего ВВС ЧФ по ИАС пришлось бы отдавать под суд за разрешение самолёту летать при том, что отвёртка находилась рядом с тягами управления стабилизатором и будущая катастрофа была лишь делом времени…

Что собственно и случилось...