Каждый, кто хоть как-то приобщался к авиации не в качестве пассажира, а соприкасался с ее буднями и заботами, очень скоро начинает осознавать важность каждой, казалось бы незначительной, на взгляд дилетанта, мелочи. Многое, представляющееся поначалу неясным и скорее ритуальным, предстает в новом свете и получает новое осмысленное наполнение.
Несколько эпизодов, пережитых за короткий, но насыщенный событиями период жизни, связанный с самолетами авиации дальнего действия, до сих пор остаются в памяти, как будто это было вчера.
Полетный день для летного состава начинается с плотного завтрака и медицинского осмотра на допуск к полетам, а для наземного экипажа он начинается еще ночью, до рассвета, когда в темноте летного поля по стоянке начинают перемещаться фигурки в одинаковых комбинезонах, включаются средства подсветки, из серых чехлов постепенно появляются серебристые туши аэропланов.
Нравится мне это устаревшее слово, потерявшее свою актуальность в наш век запредельных скоростей и перегрузок. Теперь просчитанные компьютерами обводы никак не напоминают о планировании, когда всего каких-то сто лет назад, выключив двигатель, авиатор мог спланировать на своем летательном аппарате, плавно снижаясь и выбирая место для посадки.
Теперь, сухим языком математики высчитан коэффициент планирования, определяющий, сколько метров пролетит самолет вперед, опустившись на метр вниз. И показатели этого коэффициента говорят, что современные машины в этом вопросе планируют чуть лучше кирпича. Такова их зависимость от тяги двигателей.
Отвлекусь от столь специфических рассуждений. Вернусь на бетонку, где чехлы уже сняты и сложены за контейнерами с инструментами техников, где подключены источники аэродромного питания, началась предполетная подготовка.
"Технота", как называют этих уникальных спецов, проверяет работоспособность всех систем. От их собранности и внимания не должны ускользнуть самые незначительные отклонения. В истории работы учебного центра, с которого сделана эта зарисовка, был случай, который заставил высшее руководство всеми полками дальней авиации отдать приказ о прекращении всех полетов на самолетах данного типа и проведения внеплановой проверки одного единственного узла.
Было довольно сырое утро. Все как всегда. Прибывали летные экипажи, запускались двигатели, набирали обороты турбины, подавалось давление в гидросистемы управления всеми плоскостями. Летчики, сидя в своих катапультах, опробовали работу управления рулями высоты и направления. Дублированные гидросистемы обеспечивают отклонение плоскостей на заданные углы и изменение высоты и направления полета.
В какой-то момент старший техник самолета, проводивший контроль работы плоскостей, заметил, что плоскости хвостового оперения работают слегка не синхронно. Угол отклонения различается. В полете это может привести к опрокидыванию машины. Для сверхзвукового бомбардировщика фортели в стиле истребительной авиации недопустимы. Трюки вроде полетов вверх брюхом они не выполняют.
Суета на соседней стоянке усилилась. Принесли дополнительные прожекторы и подсветили киль и рули высоты. Так и есть, - плоскости отклонялись на разные углы. Машина могла начать переворачиваться уже на взлете. Вблизи земли это привело бы к касанию плоскостью крыла поверхности земли и ... Вряд ли что-либо осталось от самолета с полной заправкой топливных баков. О судьбе экипажа лучше и не думать. Из бомбардировщика катапульты отстреливаются вниз. Значит, если бы и успели - врезались бы со всего маха в бетонку.
Полеты в тот день остановили. Все самолеты данного типа были поставлены на проверку возможной неисправности углового редуктора рулей. В этом самолете оказалось, что выкрошился один единственный зубец редуктора, а разница в углах отклонения стабилизаторов составила всего несколько градусов. Это же надо было заметить! По моим понятиям, летный экипаж этого старшего техника по гроб жизни должен был поить и кормить за свои сохраненные жизни.
Эти интересные отношения между людьми - членами летного экипажа и специалистами экипажа наземного не раз привлекали мое внимание. Взаимная ответственность и зависимость настолько ставят их рядом, что некий флер "белой кости" - летчиков, штурманов, операторов, сглаживается.
Меня поражало обращение наземного экипажа к летчику. Никогда по званию или должности, только "Командир". Никакого предписанного уставом "товарищ" перед ним. Именно "Командир", и именно с большой буквы "К". Это читалось в глазах старшего техника, который у опустившегося сидения катапульты помогал командиру летного экипажа освобождаться от привязных ремней, одновременно задавая вопросы и выслушивая ответы о состоянии систем самолета, о замечаниях к работе приборов и прочем.
Это было подчеркнутое уважение к необычной профессии, дающей офицеру право управлять многотонной машиной, способной нести на себе оружие чудовищной разрушительной силы. И никогда я не видел и не слышал, сколько ни будь пренебрежительного обращения со стороны летного экипажа в адрес своих товарищей по оружию - специалистов по двигателям, электрическим системам, радионавигационным приборам, бортовому вооружению - таких же офицеров и прапорщиков, занятых обеспечением успешного выполнения ими - летчиками их боевых заданий.

Владимир Галахов, военный переводчик

Первоисточник - http://vkimo.com/node/963