Конопелькин Александр Владимирович

Экипаж в составе ком.отряда майора Городянко, штурман отряда капитан Конопелькин, оператор капитан Бененко выполнил взлёт с курсом 43 град. После разворота на 180 град и прохода береговой черты на табло у лётчика загорелась лампа «Пожар левого двигателя», одновременно поступил доклад оператора «Горит левый двигатель». Ком. корабля доложил о пожаре на КДП и с этого момента все раговоры велись на внешней связи. Лётчик увеличил обороты правого двигателя и приступил к набору высоты. Первая очередь пожарной системы сработала автоматически, но пожар продолжался, тогда лётчик вручную включил вторую очередь пожарных баллонов, но пожар продолжался, несмотря на то, что двигатель был выключен. Стало ясно, что пожар потушить невозможно, поэтому на высоте 1500 метров, не дожидаясь команды с КДП, Городянко подал команду: «Экипажу покинуть самолёт». Первым покинул самолёт оператор, потом с небольшой задержкой штурман, последним покинул самолёт лётчик. Самолёт упал в море примерно 5 км южнее мыса Евпаторийского. Экипаж приводнился и занял место в своих спасательных лодках. Примерно через 1час 10мин экипаж был поднят на борт спасательного катера. Температура воды в море была 12 град., поэтому по рассказу экипажа, они замёрзли так, что не могли взяться руками за поручни катера.

Точную причину пожара комиссии по расследованию аварии установить не удалось, но предполагаемой причиной стало - разрушение главного подшипника ротора двигателя, что привело к нарушению всех топливных и гидравлических коммуникаций двигателя и, как следствие – к пожару. Произведённый впоследствии анализ показал, что действия экипажа были грамотными и своевременными. От момента начала пожара до момента катапультирования последнего члена экипажа прошло всего 33 секунды, а через несколько секунд после катапультирования лётчиков произошёл взрыв двигателя.

Из воспоминаний КК Городянко Виктора Евпатьевича:

«…Взлёт производился ночью в 21 часов 10 минут. В 22 часа пошли на посадку. Но с КДП последовала команда уйти на второй круг. Развернулись от аэродрома и в районе третьего разворота на высоте 500 метров и скорости 500 км/час над морем, на самолёте появилась значительная тряска, а через 3-5 секунд поступил доклад оператора капитана Бененко Анатолия Ивановича: «Командир, горит левый двигатель!».

Командир экипажа доложил о пожаре руководителю полётов и включил систему пожаротушения. Система пожаротушения сработала штатно, но пожар потушить не удалось. Горящий самолёт наблюдали с находящегося поблизости в воздухе самолёта ТУ-22 командира авиационной эскадрильи подполковника Зайцева Николая Васильевича.

Самолёт начал рыскать по курсу, что свидетельствовало и о повреждении управления. Отлично знающий устройство самолёта Городянко точно оценил обстановку: «Пожар возник вследствие наиболее вероятного разрушения ротора двигателя, осколком (или осколками) которого повреждёнными оказались и топливная система самого двигателя, и система управления рулём поворота.

А это - хвостовой отсек, где находится горючая гидросмесь, и близко топливный бак, и дело одним пожаром на двигателе не закончиться.» Не дожидаясь команды РП лётчик принял решение: «Экипажу приготовиться к катапультированию!»

Дальнейшие действия командира корабля были безукоризненными: выключив горящий двигатель, он перевёл правый исправный двигатель на форсаж и стал набирать высоту. Ведь самолёт в это время находился на высоте 500 метров, которая была небезопасна для катапультирования. После набора высоты 2000 метров и отведя горящий самолёт от Евпатории в сторону моря, Городянко дал экипажу команду на покидание горящей машины.

С момента начала пожара прошло всего 33 секунды. Первым после подачи команды на катапультирование покинул горящий самолёт оператор капитан Бененко Анатолий Иванович, за ним - штурман капитан Конопелькин Александр Владимирович. И последним катапультировался командир корабля майор Городянко Виктор Евпатьевич. После чего самолёт взорвался и упал в море недалеко от Евпатории».

Командиру экипажа хватило 33 секунды чтобы точно оценить сложившуюся ситуацию и принять единственно правильное решение и спасти экипаж. Система спасения сработала штатно.

Лётчик и оператор благополучно приводнились и забрались в спасательные лодки ЛАС-1,в которых их подобрал направленный для их спасения катер. Меньше повезло штурману, капитану Конопелькину, порвавшему надувной спасательный жилет, вдобавок у него оторвало фал лодки. Найти его в темноте смогли не сразу. В последующем его подобрал на борт катер береговой охраны.

Самолёт майора Городянко Виктора Евпатьевича упал практически вертикально в воду. Так как его горящий двигатель взорвался в воздухе, то самолёт падал уже как падают горящие обломки.

По воспоминаниям Геннадия Васильевича Бойченкова

Если плановую таблицу того дня посмотреть, то можно увидеть, что перед Городянко В.И. летал мой экипаж днём. А после заправки в 21 час с минутами, самолёт загорелся, не доходя до третьего разворота, почти в том месте, где есть снимок полёта Штирца на № 26, только с обратным курсом.

Выпрыгнули они на траверзе Евпатарийского Маяка! Никакая ПСС их не спасала и не пыталась. Ребятам просто повезло. Вода была температурой + 14 градусов.

Шёл пограничный катер и, как ежедневно, как положено, освещал прожектором водную поверхность. Случайно один матрос-пограничник ,увидел ЗШ одного. Подняли штурмана Саню Конопелькина, тот сказал ---ищите ещё двоих!

Стали ходить кругами, через час десять подняли всех. Напоили спиртом, даже насморка не было. Отвезли в санчасть к нам и отпустили домой.

А мы, весь остальной полк, до утра прочёсывали поля и береговую черту от Евпатории до Саки. Утром собрались у штаба, где нам и сказали, что они все дома.

Не помню, чтобы этот самолёт искали или поднимали обломки со дна.

Городянко Виктор Евпатьевич, Конопелькин Александр Владимирович, Бененко Анатолий Иванович

штурман Ту-22, капитан Конопелькин Александр Владимирович

Верхний ряд: Городянко и Сидоров, внизу: Бененко, Конопелькин и Кушнир

Меню