Корниец Иван Петрович

26 августа 1967 года, при подготовке к воздушному параду над Пловдивом произошёл авиационный инцидент. Замыкал группу Корниец Иван Петрович. Он вылетал в группе крайним.

Вот что произошло в этот день - из воспоминаний свидетеля тех событий, лётчика Бойченкова Геннадия Васильевича: «Я был в этот день помощником руководителя полётами, сидел у ВПП. Картина была ужасающая.

После отрыва самолёт резко задрал нос и увеличил высоту, завис, а затем резко устремляется вниз. И так несколько раз. По команде руководителя полётами, в этот день им был командир полка полковник Мышко Владимир Антонович, командир корабля капитан Корниец Иван Петрович выключил ДТ-105 когда самолёт был в горизонтальном положении, оператор самолёта - старший лейтенант Левченко Иван отстегнулся, пролез до правого щитка и по команде командира экипажа стал выключать и включать тумблера.

Когда началась снова раскачка, РП приказал прекратить эксперименты. После выработки топлива экипаж произвел посадку. Иван Петрович Корниец был настоящий богатырь. После посадки он показал кровь на порванных пальцах рук».

Из воспоминаний Ивана Петровича Корнийца:

«…Машина начала разбег по взлётной полосе. Всё внимание - на приборах. Я взял штурвал на себя. И тут я почувствовал неладное. По тому усилию, которое пришлось приложить к штурвалу, я понял, что самолёт не подчиняется моей воле. Вместо того, чтобы плавно набирать высоту, самолёт увеличил угол подъёма и резко пошёл вверх. Когда я попытался уменьшить угол набора высоты, машина не повиновалась. Скорость её начала уменьшаться. А потеря скорости могла привести к падению самолёта.

Я с огромным усилием стиснул в руках штурвал, так, что между пальцами лопнула кожа. И тут началось самое трудное: экипаж попал в условия невесомости. Экипаж оторвало от сидений. Лётчик упёрся в остекление кабины, ноги оказались вверху.

Мне с огромным усилием пришлось удерживать штурвал. Но самолёт потерял устойчивость, его всё время раскачивало.

- Командир, скорость…высота… - получал я доклады штурмана старшего лейтенанта Виктора Филипповского. Штурман отчётливо представлял серьёзность положения. Он знал, как трудно сейчас командиру экипажа. Спасти машину можно лишь в активной борьбе, точным соблюдением лётных законов. И каждый член экипажа боролся.

Особенно чётко представлял всю серьёзность обстановки сам Корниец. Он знал, что в такие мгновения нельзя поддаваться чувству растерянности и паники. Корниец думал об экипаже, предпринимал всё для того, чтобы прекратить раскачивание машины.

Вот я почувствовал, как самолёт стал проваливаться. Высота всё меньше и меньше. Вдруг командир экипажа услышал голос штурмана Филипповского. Он звучал как-то необычно. Штурман передавал командиру экипажа приказание с земли о том, чтобы выключить один из агрегатов управления самолётом. Ценой неимоверных усилий в трудных условиях удалось дотянутся до переключателей, и раскачка машины стала меньше…»

Через остекление кабины Корниец видел, как близка земля. Да, на скоростном самолёте провалиться почти до сотни метров - серьёзное испытание. И в этот момент машина снова пошла в набор высоты. Теперь управлять самолётом стало легче.

Казалось, что всё страшное уже позади. Но сажать самолёт пока нельзя. Нельзя потому, что на земле должны знать причину: почему так повёл себя самолёт на взлёте.

С земли последовало указание проверить включение одного из автоматов. Сам командир экипажа не мог сейчас этого сделать. Он управлял самолётом. Занят был докладами и штурман, за дело пришлось взяться оператору старшему лейтенанту Левченко. Отстегнув привязные ремни, он быстро добрался до места. Автомат работал нормально.

Теперь капитан Корниец начал проверку «больного» узла управления машиной. Сделал необходимое включение. Через несколько секунд самолёт снова начал раскачку. Агрегат был моментально выключен.

И машина опять повела себя нормально. Корниец хотел было заняться другими проверками, но с земли отдали приказание: «Никаких проверок!»

Самолёт ходил по <<большой коробочке> и вырабатывал топливо. Над сушей - болтанка, а над морем - спокойно. Половина пути при этом - над водой, половина - над сушей. Но управлять машиной вручную не так-то легко.

Капитан Корниец не помнил, какой это был проход над аэродромом. Но лётчик хорошо понимал и чувствовал, что именно сейчас надо заходить на посадку…»

При проведении расследования выяснилось, что молодой механик, по неопытности, перепутал полярность при подготовке ДУСа (датчика угловых скоростей). А его задача заключается в сглаживании скорости перемещения стабилизатора - он как бы препятствовал быстроте этого перемещения, а в заложенной ошибке ДУС стал подавать команды не на сглаживание, а на увеличение - как бы наращивание скорости.

За мужество и отвагу, за спасение самолёта, грамотные действия при отказе авиационной техники члены экипажа Корниеца стал первыми в полку кавалерами боевых наград в мирное время. Командир отряда, капитан Корниец Иван Петрович, был награждён Орденом «Боевого Красного Знамени», штурман - старший лейтенант Филипповский Виктор Иванович и оператор - старший лейтенант Левченко Иван - Орденом «Красной Звезды».

Меню