Раздаётся властная команда и огромный, рыжий пёс, по кличке Жора, нехотя отходит от человека, стоящего в строю эскадрильи, в собачьих унтах. Пёс ворчит, но подходит к командиру полка и становится у его правой ноги. Слева стоит замполит, далее — начальник штаба подполковник Юрий Штыркин. Строй из трёх эскадрилий и технико -эксплуатационной части (сокращённо — ТЭЧ), образовал правильный четырёхугольник.
Такова традиция в Дальней авиации. Так называемое общее построение, где ставится задача на рабочий день. Почти шестьсот офицеров и прапорщиков внимательно слушают командира полка. Слышен только его голос и ворчание полкового любимца — пса Жоры. Пёс недоволен! Недоволен тем, что среди его друзей стоят чужие и противен, особенно, вон тот, стоящий в собачьих унтах. Глаза б на него не глядели. И, хотя «чужаки» стоят среди нас в лётной и технической форме, Жору не обманешь.
Он знает, что это артисты и приехали они к нам, чтобы снять художественный фильм «Нежность к ревущему зверю». Фильм посвящён самолёту ТУ-22. Уже три недели они живут среди нас, вживаются в роли, дышат воздухом военного аэродрома. Вот рядом с майором Виктором Якименко, командиром отряда, стоит главный герой фильма. Он умудрился скопировать с Виктора всё: одежду, походку, отдание воинской чести, манеру поведения, разливание по стаканам. Скопировано всё…только вот выруливание будет начинать лётчик Якименко.
Профессию пилота невозможно скопировать. Да, в этом и нет необходимости, момент руления камера будет снимать издалека. Вживаются в роли и другие артисты: техники, механики, метеобог. А главная героиня, что-то уж, больно быстро влилась в наш дружный коллектив и почти не расстаётся со своим куратором. Талант есть талант, никуда от него не денешься.
Жора, первые дни, дежуря у лётной столовой, облаивал их всех подряд. Потом, видимо надоело зря растрачивать собачью энергию, сконцентрировал своё внимание только на одном. По задумке режиссёра, артист - штурман должен был сниматься в унтах. Сколько ему не доказывали, что не летают сегодня в унтах, ни в какую. Упёрся! Давай унты и никаких гвоздей!
В самом дальнем углу вещевого склада нашли одну пару, которая ежедневно портила у Жоры аппетит и настроение. Унты оказались собачьими и возбуждали корпоративную солидарность. Он и сейчас, стоя у ноги командира, изредка поглядывает на него и как бы говорит: «Ну, пойми меня! Не могу я спокойно смотреть на это кощунство. Собачья солидарность не позволяет быть равнодушным. Глаза б мои не видели эти унты, вместе с их владельцем!» Командир его понимает и спокойно даёт указания. Странные указания, непривычные, не на полёты, не на подготовку материальной части.
Командир полка даёт указания на начало съёмок художественного фильма.
Вместе с оператором подъезжаем на УАЗике к спарке. Спарка - это бомбардировщик ТУ-22, у которого место оператора переоборудовано под лётчика - инструктора. Волнуется старший техник самолёта Николай Башкатов, поправляет фуражку, отряхивает одежду, подтягивает галстук. Чудеса, да и только, техник при галстуке. Но… он - часть фильма, так сказать, артист местного значения, против задумки режиссёра не попрёшь. Кинооператор устанавливает свою камеру на треногу справа от самолёта, метрах в десяти. Ждём!
А вот и второй УАЗик показался, остановился против носа самолёта. Из него выходит командир (артист) уже со своими штурманом и оператором и, о чём-то разговаривая, идут к самолёту. Коля Башкатов строевым шагом (пехотный офицер застрелился бы, глядя на этот строевой шаг) подходит к командиру и докладывает ему о готовности самолёта к полёту. Артист здоровается с ним, что-то говорит. Вместе они обходят самолёт, командир потрогал створки шасси, подержался за антенну, пнул ногой колесо тележки. Камера снимает каждый его шаг. Вот он подходит к сиденью, штурман и оператор уже сидят на своих местах. Командир разбирает ремни на своём кресле, поправляет кислородную маску, надевает шлем.
Невероятно! Я не могу найти ни одной ошибки в его действиях, перевоплощение полное. В самолёт садится Витька Якименко, а не артист кино. Вспоминая этот эпизод, я с грустью смотрю на экран телевизора, где «играют» голливудские звёзды, им до этого артиста ( к сожалению, забыл фамилию), как пешему до Китая. Наземный экипаж поднимает сиденья вверх. Объектив камеры также перемещается вверх и останавливается на стеклах кабины ТУ-22.
Открывается форточка и показывается рука в перчатке. Командир - артист просит разрешение на выруливание , видно его лицо. Камера перемещается вниз, на тележку шасси, колёса начинают вращаться. Лётчик майор Виктор Якименко направил спарку к взлётной полосе. Кинокамера, как подсолнух за солнцем, следует за самолётом.
Самолёт медленно катится по рулёжке, удаляясь от нас. На месте инструктора тоже сидит лётчик первого класса подполковник Михаил Макаров, штурманское кресло занял наш начальник штаба подполковник Штыркин Юрий Евгеньевич.
Главный герой будущей картины стоит среди нас и слушает хвалебные речи режиссёра, искоса ловит наши восхищённые взгляды. Следует команда режиссёра: «Хватит! Перемещаемся к взлётной полосе. Снимаем взлёт!» Быстро грузим аппаратуру в УАЗик и напрямую едем к месту отрыва самолёта от взлётной полосы. Я это место знаю, поэтому, вроде , не должно быть никаких проблем. За нами спешат зрители и артисты, впереди всех, весело лая, мчится полковой пёс Жора.
Вдруг слышу по рации голос руководителя полётов подполковника Волкова:
« Алексей, ты куда едешь? Забыл, что среди вас женщина? Сейчас эти козлы точно будут выпендриваться, будут прижимать переднюю ногу к бетонке до последнего, чтобы набрать побольше скорость. Переместись метров на триста правее.» Ёлки - палки, век живи, век учись и всё - равно дураком помрёшь. Совершенно забыл, что среди нас крутится главная героиня фильма. А мужики , как павлины, любят распускать «хвост» перед женщинами. Сидящие в самолёте не являются исключением.
Перемещаемся на новое место, докладываю о готовности к съёмке. Руководитель даёт разрешение на взлёт. Рёв включённого форсажного режима мгновенно докатился до нас. Оператор прильнул к камере, режиссёр кричит: «Снимай!». Увеличиваясь в размерах и убыстряя бег, самолёт накатывается на нас. Вот в этом месте взлётной полосы они должны поднять переднюю стойку. Не поднимают! Точно выпендриваются перед девицей.
Почти перед нами, набрав скорость около 500 километров, самолёт резко задирает нос, огнём из двигателей упирается в бетонку и свечёй уходит в голубое небо. Оператор продолжает снимать удаляющуюся точку, режиссёр потирает руки от удовольствия, в глазах главной героини полыхает огонь восхищения. У меня же в голове вертится одна мысль: «Чего только мы не сделаем ради женщины?» Первая часть дневного распорядка выполнена. Самолёт ушёл в зону минут на сорок, чтобы мы подвели здесь итоги.
Режиссёр, пошептавшись с оператором, говорит, что всё хорошо и ничего переснимать не надо. Перекурим и снимаем посадку. Посадка - самый сложный элемент в авиации и здесь уже нет места импровизации, если хочешь жить. Не спеша передвигаемся в торец взлётной полосы. Слышим, руководитель полётов торопит Якименко с возвращением. Откуда-то появился туман, стала ухудшаться видимость. Начальник метеослужбы разводит руками. Впрочем, какой с них спрос? В прошлом году у них было только 40% подтверждённых прогнозов, а 60% - ошибок. Надо было говорить наоборот, точно ходили бы в отличниках. Но это так, короткое отступление.
А в данный момент туман всё плотнее и плотнее, видимости уже никакой. Руководитель полётов принимает решение сажать спарку на запасном аэродроме. Но режиссёра опять какая - то мысль по голове стукнула. Он просит, чтобы самолёт прошёл пониже над полосой. Подполковник Макаров соглашается, руководитель молчит. Я ввожу полную громкость на пульте радиостанции, а штурман подполковник Штыркин, по внешней связи даёт отсчёт удаления: « 5 километров до полосы, 4,3, 2,1..0,5 «Слышать то слышим, но не видим. Оператор держит камеру на плече, снимает туман. И вдруг из этого тумана, метров в 50 от нас и на высоте метров десять, вылезает нос спарки. Затем, она появляется вся. Самолёт, как бы, стоит на месте, слегка покачивая крыльями. Видны заклёпки и грязь на его «животе». Оператор ведёт камерой вслед за самолётом. Все затаили дыхание. Набирая обороты, заревели двигатели, слегка приподнялся нос и ТУ-22, увеличивая скорость, сопровождаемый отборным матом руководителя полётов уходит на запасной аэродром.
Я вытираю холодный пот со лба и молча смотрю на, довольного удачной съёмкой, режиссёра. Фильм «Нежность к ревущему зверю» в надёжных руках.
Автор - Алексей Хромов
